Обучение в Испании: “Ученье – свет. Неучёных — тьма”

«Тот, в ком течёт хотя бы капля советской крови, всегда стремится  к образованию. Мы все учились понемногу чему-нибудь и где-нибудь. И я,  вечный студент, не стала исключением. Но ни в России, ни в Швеции, ни в Англии, ни на Кубе процесс обучения не позволял мне совершить такое быстрое и необременительное путешествие в культуру народа, как учёба в Испании….» — утверждает Юлия Нильссон, travel writer и PhD.

Обучение в Испании ознаменовалось для меня радостью восприятия жизни и отсутствием интенсивного интеллектуального труда — неизменного спутника процесса всего моего предыдущего образования. Уже после нескольких месяцев учёбы в университете Малаги, к труизму «ученье-свет» я могла смело добавить: «А в Испании – культпросвет». Первоочередная задача преподавателя светла и ясна – не перегрузить студента, но развлечь его по полной программе – от «театра одного актёра» во время занятий до совместных фиест, сиест и посещения культовых мест (в Малаге это была бодега «El Pimpi»).

В общей  массе своей испанцы просты и жизнерадостны, как дети. Возможно, поэтому задача большинства местных педагогов — сделать уроки радостью, а не тяжелым изнурительным трудом. Преподавание испанского велось у нас без драматизма и напряженного духовного поиска и, главное, без вечного соблазна учителя побольше нагрузить студента. Критерии обучения таковы — «интересно/не интересно», «весело/скучно». Интересно ли было мне? Не уверена. Но уж точно не скучно.

Преподаватель грамматики Лаура, объясняя употребление артикля, развлекает забавным анекдотом. «Пришли русские туристы в испанский ресторан. Заказывают: «эль мьясо, эль рибо и эль кофе». Официант таращит глаза. Туристы переглядываются, понимая, что допустили ошибку, совещаются и исправляют: «Сорри, амиго, ла риба и лос кофес». Официант вздыхает и говорит: «Артикли надо учить, туристы! Поели бы вы тут, если б я не был с Украины». В каждой шутке, как известно, есть доля шутки. А остальное — правда. Посмеявшись вместе со всеми над ситуацией, которая легла в основу рассказа, я приготовила «наш ответ Чемберлену» — невинно попросила испанцев произнести название столицы Швеции или фамилию Сэлинджер. Как обычно, урок продолжился на весёлой ноте, потому что ни один рядовой испанец никогда в жизни не сможет правильно произнести слово, начинающееся со звука «с». Миссия невыполнима — ни генетически, ни согласно официальным фонетическим правилам. Зато для остального человечества не потребует дополнительных усилий перевод с испанского слов: «especialista», «escandinavo», «escandalo», «escafandro».Представьте себе урок испанского языка для иностранцев. Преподаватель разговорной практики, симпатичный мачо Антонио, хлопочет лицом и исполняет руками пародию на культуриста, выкрикивая, как заклинание, непонятное волшебное слово «хамесбонд, хамесбонд». Для нашего простодушного сознания, в основном центрально- и североевропейского, репертуар чересчур эксцентричен и аудитория, ошарашенная напором эмоций, замирает. Минут через 10 после начала представления до меня, наконец, доходит, что поскольку из привычной Юлии и Джулии здесь я превращаюсь в Хулию, то хамесбонд – это, соответственно, Джеймс Бонд. «Верно!» – ликует Антонио, он действительно исполнял «сильного мужчину Джеймса Бонда» и цель оригинальной методики — перевод слова fuerte  (сильный).  Зачем студентам напрягаться и лезть в словарь, если учитель может так просто и понятно, пусть и не очень быстро (но кто же в Испании спешит?) проиллюстрировать перевод незнакомого слова?

Главное испанское  слово, без сомнения, «mañana», что означает «когда-нибудь потом» и «как-нибудь однажды». Общая черта нации — непунктуальность. Время не имеет для испанца никакого значения, ибо оно покушается на удовольствие, а  удовольствие – это сама жизнь. Здесь никто никуда не спешит и ровно через неделю меня перестало удивлять, что в аудитории вовремя появляются только двое — педантичный Ханс по прозвищу «сосиска гамбургская» и я — новичок. Остальные студенты непременно опаздывали минут на 10-15. Позже всех обычно приходили учителя – с задержкой до получаса (на английском это красиво называется fashiоnably late). «Madre mía! Опять не успел к началу, — журил себя, солнечно улыбаясь, profesor Игнасио. – Но не побегу же я за автобусом!». Конечно, нет! Бегать он ездит в Памплону на Сан Фермин – бегать, рискуя жизнью, по узкой улочке перед рогами диких быков торо браво.

Самое любимое занятие испанцев – сиеста. Днём Малага вымирает часа на 4. Наши занятия должны были продолжаться до 15.00, но уже в 2 очередной преподаватель начинал позёвывать, задумчиво поглядывать на потолок, в окно и, в конце концов, отпускал нас домой пораньше.

“Антонио, а как испанцы расслабляются?” “А мы не напрягаемся”. И это верно. Я быстро узнала (эээ…и полюбила) любимую испанскую поговорку: «Qué bonito es no hacer nada y luego descansar!» — «Как прекрасно ничего не делать, а после этого отдыхать!». Здесь актуален иезуитский совет Вайля-Довлатова: «Когда торопишься, хорошо замедлить шаг». Типичные национальные черты – лень и расслабленность, но при этом, не забывайте, что мы имеем дело с нацией страстной, темпераментной. Бьющая через край эмоциональность проявляется в неожиданной бурности реакций, громкости голосов, манере общаться. При первом знакомстве с университетскими преподавателями мне вспомнилось сакраментальное ильфовское: «Мальчик показал руками, что его зовут Хуан». По интенсивности размахивания конечностями рядом с испанцам могут встать, пожалуй, только итальянцы и израильтяне. «Хотите, чтоб я замолчал? Отрежьте мне руки» — шутил наш преподаватель фонетики Хорхе.

Ещё одно проявление эмоциональности нации – ругательства. Даже самые вульгарные из них произносятся с такой страстью и так часто, что потеряли свой изначальный смысл. «Сoño!», выкрикнутое по поводу сломавшегося карандаша, пропущенного футбольного гола или подтаявшего мороженого уже не ассоциируется с определённой анатомической частью женского тела, а вырвавшееся на перемене из уст педагога «Joder!» вовсе не звучит ругательным словом для обозначения полового акта.

Ещё одной отличительной чертой является демократизм преподавания и преподавателей. Учителей называют по имени, довольно часто на «ты». Игнасио становится Начо, Франциско – Франом или Пако, Филиппа – Пепой, молодая хорошенькая Лаура, конечно же, была Лауритой. Помимо бодеги «El Pimpi», наша студенческая группа во главе с преподавателями регулярно ходила в кубинский ночной клуб танцевать гиперсексуальную сальсу (практически «Dirty dancing») и утолять жажду знаний местным пивом и вином. «Проникновение в испанский язык изнутри» — приговаривал Антонио. Мне, бывшему университетскому преподавателю, невозможно даже представить себе московских или петербургских кафедральных дам, восседающих на мопедах. Здесь же, в Малаге, la moto прекрасно исполняет роль средства учительского передвижения. Нередки примеры  и частных встреч преподавателей с иностранными студентами. В результате проникновения в культуру у осчастливленных молодых людей наступает быстрый лингвистический прорыв, что отражено в народной мудрости «La cama es el mejor diccionario» («Кровать – лучший словарь»).

Самым большим  удивлением становится полное отсутствие человеческого фактора во время сдачи экзамена… Никакого веселья, никаких скидок на отличную посещаемость или совместные песни-пляски. В письменном тесте может потребоваться знание материала из дополнительных книг, о которых на занятиях упоминалось как-то слегка и между прочим. Не сдал – пересдача, многоразовая, вплоть до бесконечности.

Что ж, действительно, век живи – век учись. А где, как и чему, в игровой форме или академично – это не так уж и важно, если тебе интересно и/или есть хоть какой-то результат.

Благодарим Юлию Нильссон за предоставленный материал.
MiMarbella